Жил в землянке и лечился травами, а в 20 лет впервые вышел к людям. История Маугли, который развернул свой бизнес в Москве

Оджану Наумкину 32 года, он родился в лесу на Алтае, в четырех километрах от ближайшего поселения. Родители — Александр и Елена Наумкины — в 90-х годах решили жить вдали от цивилизации в небольшой землянке с железной печкой. Сын получал знания о мире по радио и из книг. До 20 лет Оджан почти не контактировал с людьми. Он рассказал MSK1.RU о жизни в лесу и о том, как принял его цивилизованный мир.

В 2013 году родители решили уехать в Приморье, а Оджан был вынужден выйти к людям. У него не было ни свидетельства о рождении, ни паспорта. В СМИ Оджана сразу окрестили «алтайским Маугли», начали приглашать на телепередачи и ток-шоу. Такая кличка Оджана не обижает: ему нравится, что благодаря ей о нём узнала практически вся Россия. Спустя 12 лет Оджан успешно обосновался в Москве: у него несколько бизнесов и большие планы на будущее.

Быт в землянке семьи Наумкиных был устроен просто и практично: отопление давала железная печка, в ней же готовили еду, мылись в бочонке, поливая себя водой из ковшика.

Несмотря на отшельническую жизнь, Оджан на детство не жалуется. Игрушки у маленького Маугли были своеобразные: в основном инструменты для резьбы по дереву: стамески, резцы, напильники. Но зато ребенок почти никогда не болел: изолированность от людей и жизнь в лесу шли на пользу иммунитету.

— Дети часто болеют все-таки в городе, у меня же обычная простуда во время жизни в лесу случалась не чаще, чем раз в два года. А когда я выехал в город, стал болеть стабильно шесть раз в год. До больницы, когда жил в лесу, ни разу не доходило. Конечно, если бы случилось что-то реально серьезное за эти больше чем 20 лет проживания в горах, то, естественно, нашли бы способ, вышли бы в больницу как-то. Но ни разу такого не случалось, — рассказывает Оджан.

Алтайский Маугли лечит простые заболевания народными методами:

— Если у меня простуда, я ничего не покупаю из таблеток. Незачем. Я на своем же опыте понял, что это не работает, не знаю, зачем это нужно применять. Какие-то серьезные случаи, конечно, да, но в случае банальной простуды — чай с мятой вполне себе хорошо.

На Алтае много диких животных, но Оджан уверяет: за 20 лет он ни разу не столкнулся с ними.

— Очень далеко, намного дальше, в горах есть волки, медведи, но они к нам ни разу не подходили вживую, я никого из этих животных не видел, даже лосей. Их следы, следы рыси, лося видел, конечно же, но по факту там даже зайца сложно встретить. Эти животные обычно, если чувствуют, что человек рядом, убегают. Больше опасности было в том, что могло ветром свалить дерево на избушку.

Так как денег у семьи Наумкиных не было, приходилось обеспечивать себя едой самостоятельно. В основном питались тем, что выросло на огороде:

— В более ранние годы выращивали помидоры, арбузы хорошо вызревали, дыни тоже были. Потом чуть-чуть климат испортился, но обычную картошку, капусту и прочие овощи, конечно же, всегда выращивали. Еще немножко закупали муку, пшеницу, соль, сахар. В какие-то времена было побольше денег, которые зарабатывали, продавая чайные травы.

Оджан хотел бы заниматься продажей алтайского чая, но родители не смогут собрать такое количество трав, которое можно было бы продавать массовому покупателю. А с производителями такого чая Оджан сотрудничать не хочет. По его мнению, они экономят на качестве трав:

— Они сушат чайные травы прямо со стеблями. Потом эти стебли рубят, и получается вот такой большой объем, а по сути там пить нечего. И, конечно же, я таким торговать не буду.

Оджан никогда не был полностью изолирован от внешнего мира. Например, в землянке Наумкиных постоянно, по 12 часов в день, работало радио. Маленький Маугли любил его слушать:

— По радио шли преимущественно информационные передачи. Оттуда я воспринял правильную устную речь, ну и, собственно, те темы, которые я мог, послушав, как-то поддержать в разговоре. Сильно, пока был маленький, лет в 8−12, нравились передачи с рецептами еды, как тортики готовят и так далее. Я прям записывал передачи на пленочный диктофон, а потом переписывал в тетрадку, такая книга рецептов получалась.

Кроме радио, у Наумкиных было много книг: от фантастики до школьных учебников, которые Оджан изучал.

— Большая энциклопедия по физике была, например. Открывал, читал, многое было интересно. Этого хватало, чтобы не тупеть и не вырасти, как это принято говорить, отшельником. По факту мы жили в отдалении от общества, но отшельниками никогда не являлись и не являемся.

Отец Оджана был эзотериком, писал книги на эту тему и даже имел поклонников. Наумкин-старший не хотел славы, поэтому большую часть книг сжег. Однако несколько произведений всё же отдал в печать. Одно даже переведено на большое количество языков и издано в нескольких странах. Поклонники писателя иногда приезжали к Наумкиным, чтобы познакомиться и пообщаться. По словам Оджана, это помогало ему социализироваться, находить общий язык с людьми:

— Приезжали иногда люди из других стран. Например, один человек из Ирландии. Он уехал из России и специально прилетал к нам пообщаться. Такая была популярность [у отца], и я таким образом общался вживую со многими людьми, не только с родителями. Конечно, это были люди намного старше меня, но всегда было интересно. Это в том числе улучшило мою речь, способность говорить и так далее.

Наумкины ушли жить в лес в 1991 году, осознав, что экономическая ситуация в стране будет ухудшаться:

— Я хорошо помню времена дефолта, когда деньги реально обесценились, превратились в фантики. Я жил в этой атмосфере, понимал, из-за чего родители изначально ушли. Я встретил такую вещь, как дефолт, уже вполне себе в сознательном возрасте, в 1998 году. Я понимал, что это причина, и мы так и жили дальше, потому что в лесу ни за что не платили. Да, немножко не хватало шоколадок, иногда очень их хотелось. Но выехать было сложно, я это всегда понимал, — поделился воспоминаниями Оджан.

Тем не менее у алтайского Маугли уже с восьми лет начались разногласия с родителями по поводу того, где и как жить лучше:

— Я начал понимать, что хочу что-то другое, куда-то уехать. Наверное, все дети куда-то хотят всё время. И уже лет в 16−18 у меня было понимание, что того быта, который есть, мне не хочется. В то время я еще думал, что буду жить в горах и дальше, построю себе отдельный домик. Мне хотелось улучшений. Например, водопровод домой провести, не таскать по два ведра воды в день, чтобы мыть руки.

Со временем конфликтов становилось всё больше, и это раздражало всех членов семьи. В конце концов родители Оджана не выдержали и уехали автостопом в Приморье. Оставшись один, Оджан принял твердое решение — выйти к людям.

Ему было 20 лет, когда получил первый паспорт. Потом подал заявление в полицию о том, что родители пропали. Знакомые помогли написать необходимые бумаги и подтвердить личность.

После того как алтайский Маугли вышел из леса, он поехал в Новосибирск, а через год решил покорить столицу:

— Когда приехал в Москву, удивился тому, что эскалаторы в метро такие длинные. А в целом был к этому готов. Я ехал не из-за впечатлений, а с пониманием, что нужно много работать, срочно чего-то добиваться, что-то делать, чтобы выжить. Я понимал это прекрасно, поэтому не было такого, чтобы я чему-то удивлялся, — рассказал Оджан.

Оджану было непросто привыкнуть к частому общению с людьми: некоторые считали, что он странно разговаривает, и сторонились его:

— Кто-то говорил, что я не от мира сего, потому что немного отличалась речь, была слегка не такая, как сейчас. Вроде бы то же самое говоришь, а воспринимают тебя как человека, будто из другой страны. Технически общался так же, а психологические моменты немножечко кого-то смущали, и меня тоже. Не помню, что именно, но мое поведение чуть-чуть менялось, подстраивалось под окружающий мир.

Оджан прошел профессиональные курсы бармена — это единственное образование, которое у него есть. После этого в течение десяти лет работал в общепите, поменял 15 работ — от грузчика хлеба до бариста. Благодаря такому богатому опыту смог открыть собственный бизнес — кофейную точку. Кроме того, Наумкин уже семь лет продает алтайский мед, в среднем 700 литров в год.

Оджан живет один. Девушки у него нет и семью он пока не планирует — хочет встать на ноги и разобраться с финансами. В планах открыть еще как минимум две кофейни и производство для интернет-магазина.