Сергей Галанин, рок-музыкант: «Мне по кайфу что-то вспомнить. Но то, что происходит с нами сейчас – тоже интересно»

Ему многое по кайфу – общаться с людьми, прилетать в новый город и возвращаться домой; вспоминать Цоя и восхищаться новыми группами; исполнять проверенные временем хиты и выдавать на «ура» свои новые песни, которые, кстати, очень активно пишутся. Он сказал, что жутко ленивый, что привык плыть по течению. А со стороны кажется, что этому человеку в удовольствие – просто жить.

– Сергей, в свое время вы одновременно учились в инженерно-техническом вузе и в культпросветучилище. Вот интересно, в юности кем собирались стать – дирижером или инженером?

– В юности, по большей части, вообще о таких вещах не задумываешься... Знаю, что желание заниматься музыкой у меня было, наверное, с класса пятого. То есть с того момента, когда закончились бредни о том, что хорошо бы стать космонавтом.

– А в детстве, как водится, хотелось быть космонавтом?

– Ну конечно! Я же 61 года рождения, а это что-то значит! Еще я любил все, что связано со всякими ихтиандрами, жюль вернами... Поэтому иногда хотелось таким подводным видом деятельности заниматься, может быть, даже научным.

– Из одной стихии в другую, значит, вас кидало...

– Ну я же водный знак, скорпион, и люблю всё, что связано с водой. Плаванием никогда серьезно не занимался, но в любом виде и в любом состоянии, в любом бассейне или водоеме я могу 25 метров дать смело под водой. Может быть, это потому, что я не курю – дыхалка так более-менее работает. А потом уже в школе просто хотелось музыкой заниматься, и не думалось ни о какой приземленной профессии. И с институтом как-то все само собой случилось. Я в МИИТ поступал не потому, что кто-то заставил. Мы жили на окраине, а институт – в центре. А сейчас, кстати, мы с семьей переезжаем, и из наших окон будет МИИТ виден – о как бывает! Да, там же был замечательный ДК, и я поступал в МИИТ, подозревая, что внутри Дома культуры может твориться что-то интересное. И самое смешное, что я там два раза в жизни выступал. Там мы с Женькой Хавтаном познакомились, в МИИТе (тоже ведь не просто так!).

Это еще до «Браво», до «Бригады С», естественно, – у нас была с Хавтаном совместная группа. Он уже тогда был такой рациональный еврейский мальчик: и база у него была репетиционная, и чуть ли не весь ДК на него работал. Все было схвачено. Женька – очень толковый, целенаправленный человек: ставя определенные цели, он обязательно их добивается. Если я, в основном, плыву по жизни как по течению, то и Женька, и Гарик – они менее ленивые. А я жутко ленивый человек! Я приезжал и говорил: «Женька, как у тебя все круто!» – и мы начинали играть. Ну всё не зря, как видите!

– Гарик Сукачев внешне не производит впечатления прагматичного человека.

– Знаете, как ни странно, внешность – очень обманчивая вещь. Гарик – очень целеустремленный человек. Кстати, маленький пример. Гарик недавно снял фильм «Дом солнца». Так он мне идею этого фильма рассказывал, еще когда мы с ним учились, в 1983 или 84 году, 25 лет назад. И он её претворил в жизнь. Тогда еще не было сценария Охлобыстина, была только идея у Гарика в голове. И точно помню наш разговор, когда он мне об этой идее рассказывал. Мы тогда очень тесно сдружились. Такое вот у него хорошее качество есть. А я в этом смысле другой. Я – фаталист: что должно произойти, то произойдет.

– По наитию живете?

– Когда пишу песни, я никогда не ставлю задачу довести ее до какого-то логического завершения. Если песня хорошая – она выплывет. Не сегодня, так завтра. Если песня написалась – это уже не просто так, значит, так нужно было. Если песня не ахти какая – она со временем отойдет на задний план. А если она, как оказывается, (как получилось с песней «А что нам надо») стала какой-то важной для людей... Хотя на этой пластинке для меня любимыми стали другие песни: «Теплый воздух с крыш» и «Мы дети большого города». По радио, к сожалению, крутится определенный набор песен, и все. Мы же теперь такие ретро-исполнители. А все наши песни сейчас просто не сыграть. Их очень много. Сейчас записал большой новый материал – 15 новых песен, и я еще хочу дописать песен 10. Поэтому у меня двойная пластинка готовится. Даже не знаю, как ее преподносить. Может, просто в Интернете свободно выложить?

– А вам легко пишется?

– Я вам скажу так. Я писал один раз на заказ песню для кино. Это было трудно. Мы сейчас ее играем на концертах – «Холодное море молчит», а фильм называется «Первый после бога». Когда ко мне обратился Калатозов с просьбой написать песню для фильма, у нас только что вышла пластинка. Я сказал: «Выбирайте любую! Все песни про любовь». Нет, нужна специальная. Ну, это же совсем другой разговор! Здесь я ничего не могу гарантировать. Если смогу, позвоню. Мне говорят: «У нас две недели до премьеры». Думаю: «Хороший наезд...» Но через два дня я уже показывал новую песню под гитару, а через четыре дня она уже была записана в студии. И я очень благодарен за это. Сейчас песня уже живет сама по себе. Мы ее часто играем на 9 мая. Хорошо, когда есть что свое сыграть на военную тему, которая нам очень близка. А тем более, фильм про подводников, черт возьми! Я очень рад тому, что всё получилось. Очень хороший фильм получился. Настоящий. О войне.

– И вот об этой песне для фильма вы говорите как об исключении? Обычно пишется легко?

– Да. Я же всегда боролся за что? За свою свободу. Вот я хочу играть концерт. Мне это приятно. Я получаю за это деньги. Я получаю огромное удовольствие. Вообще, делиться с людьми своим творчеством, своей радостью, грустью – это дорогого стоит. Это дело очень приятное. Но. Что самое главное – мы еще из того времени, мы вне каких-то продюсеров, которые диктуют, как и что. Мы какие есть – такие есть. Может быть, мы были бы более успешными, будь настоящие продюсеры рядом с нами.

– Вроде Айзеншписа?

– Айзеншпис не был продюсером как таковым. Он был гениальным администратором, я его прекрасно знал. Мы познакомились, когда он работал у Стаса Намина. Именно Айзеншпис готовил фестиваль, которому в этом году, кажется, 20 лет – тогда впервые к нам приезжали Бон Джови, «Скорпионз», Оззи Осборн... Это был первый гигантский рок-концерт. Мы – первая российская группа, вместе с «Парком Горького» и «Нюансом», которая участвовала в подобном действе. Вообще, по пальцам можно перечесть, кто играл в Лужниках: «Роллинг Стоунз» потом играли со «Сплином», была Мадонна, был Майкл Джексон... И было «Кино»! Тот самый, известный концерт Цоя... И, конечно, Юра со своими организаторскими способностями и связями очень сильно подтянул «Кино» к народу. Еще ближе. И так-то они были любимцы, понятное дело.

Когда вышла пластинка «Группа крови» – это же взорвало всех! Когда мы с Гариком в первый раз услышали эту пластинку, то просто обалдели. Мне кажется, Цой в первую очередь – поэт. Как и Высоцкий, который переживал, когда его считали актером. Витя не заморачивался по поводу самооценки. Но он временем проверился. Ведь в то время многие были на виду и вроде как на вершине. А сейчас Цой – он цепляет даже тех, кто случайно слышит его по радио! Я вспоминаю тот концерт в Донецке, когда мы с ним встретились последний раз... И Донецкое телевидение снимало этот концерт. А как раз были дни Джона Леннона – такой большой фест. Вот. И там выступали «Кино», Игорь Тальков... Мы с Гариком тогда разошлись, и я выступал там с группой «Бригадиры». Помню, что точно там была Долина. В общем, такой непонятный набор. Но хедлайнер был – «Кино». Это было всем ясно тогда. Мы привезли американскую группу из Сиэттла. Концерт был безумный... Времена такие – 90-е...

– Вы ностальгируете по тем временам?

– Да дело не в этом. Просто мы не ценим того, что происходит с нами. Мы думаем, что это будет всегда. Мы, слава богу, востребованы до сих пор. Ну, нет, есть, конечно, такой момент – по кайфу что-то вспомнить. Но то, что происходит с нами сейчас – тоже интересно. Просто, вспоминая себя тогдашнего, понимаешь – уходит время рок-н-ролла. Конец 80-х – начало 90-х – это было такое противоречивое время. И этот концерт, о котором я говорил,– яркое тому подтверждение: всё в одну кучу – и группа «Ария», и Лариса Долина, и Виктор Цой. Сейчас миксы, кажется, опять возобновляются, но мы перестали в них участвовать. Но, что интересно, Витя во всем был органичным. Вспомните хотя бы фильм «Игла» – он там очень органичен. Хотя трудно оценивать людей, которых знаешь. Вот и Гарика мне трудно оценивать, иногда это очень мешает.

– А фильм Гарика Сукачева «Праздник» вам нравится?

– Да, конечно. Ксения Качалина, Балуев. Шикарный фильм. А Мишка Ефремов? А Гарик сам как сыграл! Я помню, говорил с Миттой (а Гарик считает его своим учителем), когда была премьера «Праздника». Александ Наумович – человек, который повлиял и на нас вместе и на Гарика в частности. Я спросил его тогда: «Александр Наумович, как вам кино?» Он ответил «Это просто другое кино». И это здорово. Нельзя подстраиваться. Гарик сделал что-то свое. И все его в этом смысле уважают. Поэтому когда пишешь песню – она сама выплывет в любом случае. Сейчас люди пользуются Интернетом, и это здорово. Мы играем песню всего в третий раз, а народ...

– ...подпевать начинает?

– Люди запели на концерте песню, которую мы не исполняли семь лет!

– Думаете, это благодаря Интернету?

– На эту песню есть клип. Клип этот есть и на Youtube. Набираешь «Сергей Галанин» – клип выскакивает. У нас достаточно много, больше 10 клипов. На разные песни. Так что я для себя сделал вывод: нужно быть готовым к исполнению всех песен, на которые у нас есть клипы. Потому что люди смотрят теперь в Интернете. В телевизоре что-то ловить нереально.

– А вы ведь и на своем сайте все песни выкладываете?

– Клипов там нет. Но самое большое достижение нашего сайта – все песни там можно скачать бесплатно.

– А может, тогда вообще не заморачиваться изданием альбомов?

– Сейчас – да. Вы правы. Сейчас экономически вообще не понятно, как этим заниматься. Да и пираты, несмотря на кризис, все равно работают. Поэтому сейчас вдвойне невыгодно этим заниматься. Мы выпускаем пластинку на спонсорские деньги. Я привык к тому, что мы всю жизнь зарабатывали концертной деятельностью и никогда практически не получали особых денег с пластинок. Может быть, мы сделаем так, как недавно поступил Борис Борисыч. Выкладывается пластинка, и пишутся простые слова: «Вы можете скачать бесплатно, а можете заплатить деньги». Деньги при этом могут быть самые разные. Всё. И кто-то скачивает, а кто-то платит.

– В фильме «Стиляги», недавно вышедшем на экраны, есть и ваши песни...

– Да, наши с Гариком. Я не смотрел фильм, но одна моя песня там точно есть. Ну, я бы на месте Лени Ярмольника просто позвонил и сказал, что, мол, хотим взять твои песни. Хотя бы просто порадовал меня. Я бы сказал: «О, класс! Берите». Но у нас в стране все просто – мы зарегистрированы в авторском обществе, и, по идее, можно без нашего согласия использовать песни. И авторские потом все равно приходят. Другое дело, что они порой крутятся год. Так что, я думаю, что и эти авторские придут. Но я бы на месте продюсера фильма все равно всем авторам позвонил. А то даже обидно иногда бывает. Леня, конечно, звонил, извинялся, что не пригласил на премьеру. Ха-ха! Забыл. Но я к этому привык. Это наша страна. Если мы в хороших отношениях, то почему-то иногда так получается. Хотя я со своей стороны никогда так не поступаю.

Прежде чем делать видео на песню «Любовь», которую мы спели с Константином Кинчевым, я с ним это согласовал. Ну просто мы с ним сидели дома, и я сказал: «А если так получится, что снимем клип – ты будешь не против?». Он ответил: «Я буду не против». Разговор забыли. Костя уехал куда-то далеко, он в деревне любит рыбачить, где телефоны не ловят. А нам тут как раз фестивальные съемки отдали. И мы нарезали хороший концертный клип, который, кстати, сейчас висит в Интернете, и народ его обожает смотреть. Этот клип на втором месте по просмотрам после «А что нам надо». Нет! На первом месте там Михей «Мы дети большого города». Ну и как-то мы с Костей сидим, и он мне говорит: «Че-то ты клип какой-то вроде...» А я: «А ты не помнишь, мы с тобой разговаривали?» Костя: «А, да-да...» Вот мы так и привыкли, на словах. На Западе же все не так. Ну и ладно, бог с ним. Главное, чтобы песни жили и чтобы люди их знали.

– Вы – человек, который явно любит петь дуэтом. Я, конечно же, имею в виду альбом «Я Такой Же, Как Все», 2003 года. Чем привлекательна была для вас эта идея? Вы писали песни, уже предполагая, что запишете их с кем-то? Как, например, роль иногда пишется под конкретного актера.

– Я о дуэтах изначально никогда не думал. Просто писал песни. Вот мы говорим о Вите, о Гарике... Я о Гарике говорю в каждом интервью, потому что всё, что случилось со мной, – это благодаря ему. Какую песню не дай Сукачеву, Кинчеву, Кипелову (хотя Валерка в этом смысле был более требователен к себе), Чижу, Маргулису – этим людям что ни дай, если это подходит им по духу, все будет прекрасно. Нет, я вообще не думал об альбоме дуэтов. Только когда Кинчев согласился на конкретную песню, я подумал: если уж Кинчева я уговорил, что уж там уговорить Григоряна или Маргулиса! Просто эти люди, если даешь им приличную песню, они ее споют, и споют по-своему. И ведь они настолько срослись с этими песнями, что сейчас многие думают, что Кинчев – автор песни «Любовь», а Кипелов – автор песни «Чужой». Хотя Кипелов вообще не автор песен.

– А вы не планируете продолжение темы дуэтов?

– Уже нашли, планируем. Ну вот, мы уже записали новую песню дуэтом с «Би-2». Очень хочется освоить отношения со многими. С теми, кто не участвовал в первой пластинке. А, может, даже и повторить с кем-то. С Гариком я всегда готов спеть, например.

– А не хотите сделать альбом дуэтов с девушками?

– Хочу! Только мы их сейчас пересчитаем по пальцам, и из них половина... Ну, с ними будет сложно разговаривать. У меня есть песня для Земфиры. Я ей, конечно, позвоню. Посмотрим, как она отнесется к этому делу.

– Ну а с кем хотелось бы спеть?

– Мне очень хочется спеть со Светой Сургановой. Очень. Я с удовольствием даже сделал бы песню и с Ирой Богушевской, мне очень нравится Ирочка. Другое дело, что она уже пела дуэтом. С Дианкой Арбениной можно... Ну уж очень она много спела с «Би-2», поэтому новизны, боюсь, не получится. С Аллой Борисовной? А почему бы и нет? Да хотя бы для биографии своей...

– С Пугачевой песенку записать?

– Да спокойно! Мимолетных встреч у нас было много, но чтобы поговорить, пообщаться – таких встреч у меня с ней было не очень много. Понятно, что у нее своя жизнь, у нас – своя. Мы с друзьями и из рок-н-ролльного сообщества-то мало видимся. Со Славой Бутусовым вот раз в полгода если пересечемся... В основном, это на фестивалях происходит. Пугачева, я считаю, – особенный человек. Я вспоминаю, как она пришла на концерт, была какая-то сборная солянка: «Наутилус», «Бригада С»... С «Наутилусом», со Славкой она сразу сдружилась, предоставила ему студию.

А мы с Гариком, в то время были такие панки, очень независимые. Раздолбаи. И мы понимаем, что и она такая же – свободная внутренне. Хотя в ее положении она, может быть, не очень это показывает. Хотя, когда мы встречаемся, то становится понятно, что человек этот свободен и, может быть, гораздо более свободен, чем ты сам. Когда мы принимали участие в ее Рождественских встречах, она сама выбирала песни. Сейчас она выбрала нашу новую песню, которую я написал год назад, когда мы садились в Челябинском аэропорту. Эта песня очень хорошо гуляет и по Интернету, и по региональным радиостанциям. Вот и Пугачевой понравилась.

– Вы принимали участие в телепроекте «Танцы на льду». Вы отдавали себе отчет, когда соглашались на участие, что «Танцы на льду» смотрят совсем не те люди, которые ходят на ваши концерты. Это же шоу для домохозяек.

– Вы ошибаетесь. Нас слушают все, слава богу. И домохозяйки тоже. Скажу так. Я думал на эту тему, но слишком уж не заморачивался. Это в чистом виде пиар. Но решение я принимал сам, я всегда принимаю решения сам. Смысл был такой. Во-первых, это было интересно. Это же был первый такой проект, он стартовал раньше, чем подобное шоу на Первом канале. И это был коммерческий проект. С телевидением всегда отношения очень простые – оно использует тебя на все 100. Они думают, что делают тебе большое благо – пиарят. И в этом есть такая жлобская правда. И я на это давно не ведусь.

Но когда к тебе приходят с интересным проектом, когда показывают пилоты западных аналогов, когда ты видишь, кто там участвовал... Я понял, что в этом есть прикол. И надо попробовать разобраться с самим собой. В 45 лет я не стоял никогда на фигурных коньках! И у меня получилось! И у меня впервые был коммерческий контракт с телевидением. Впервые! И даже уже из-за этого, из-за того, что ломается неправильная система взаимотношения с ТВ, стоило поучаствовать. Вам нужен я? Хорошо, я готов. Сколько? Другое дело, что я могу прийти и бесплатно, если разговор пойдет о музыке. Я приду и сыграю что-нибудь.

– А если разговор пойдет о наркотиках – тоже придете бесплатно?

– Надо будет понять. Если это разовая акция – приду бесплатно. А если так, как было тогда...

– ... Имеете в виду передачу «Кома», которую вы вели?

– Да. Тогда я работал на коммерческой основе.

– Вы стали таким борцом за здоровый образ жизни.

– Ну и что? Я не курю, не употребляю наркотики. Это есть, это реально. В этом смысле для меня деньги – не главное. Скажу, что для меня было главное, когда я работал в программе «Кома». Мне давали разработки режиссерские, я их пробегал глазами и понимал, что если там есть что-то, что я не могу произнести – я это произносить не буду. Это изначально было моим условием. В итоге мне давали список участников и какую-то статистику. Всё! У Брандта были какие-то вопросы, и он по ним шел.

Он профессионал на телевидении. А я сидел, и меня такого терпели. Примерно то же самое было и в «Звездах на льду». Я сказал, что для меня принципиальная вещь – выбор музыки. Музыка, под которую мы катаемся, будет выбираться мной. Об этом я сказал сразу. И для меня в этом смысле сделали исключение.

– Писали, что с Марией Бутырской у вас были напряженные отношения.

– Ну а как вы хотели? Я – осел на коньках, а она – девушка амбициозная. Я даже про нее песню потом играл несколько лет. Спортсмены вообще очень сложные люди. Это ужас! Я не знаю, почему. Наверное, потому, что они очень закомплексованы из-за того, что все время находятся под прессом. Они всегда были под тренерами. И тренера всегда были с нагайками. Хотя сразу скажу, что знаю нескольких человек, которых спорт не испортил, и они остались собой. Но это мужчины.

А если возвращаться к разговору о нецелевой аудитории – первым, кто мне позвонил, когда я стал участником ледового шоу, был Костя Кинчев. Сказал: «Серега, мы всей семьей болеем за тебя. Вообще, как ты решился на это?» Потом звонит Гарик. А Гарик катается на коньках. И говорит: «Серый, ты же задом ездишь! Даже я задом сейчас не смогу!»

– Сейчас – время музыкальных «проектов», время продюсеров. В отличие от 80-х, когда все было иначе. Как думаете, проект, который изначально просчитывается продюсером, может в итоге дать слушателю настоящую, качественную музыку? Нет ли в этом явлении чего-то искусственного, даже если продюсер собрал хороших музыкантов?

– Сейчас такое время, что даже если тебе протягивают волосатую руку, есть смысл этим воспользоваться. Скорее всего, тобой попользуются 2-3 года и выкинут. И наберут новых людей. Но момент истины наступает. Если человек использует тот опыт и ту информацию, которые он получил за эти два непростых года, и в нем есть что-то настоящее, это настоящее останется. Но это редкость. Чаще за эти 2-3 года людей ломают. Личность деформируется. И все эти дети думают почему-то, что это навечно, и что они такие... Вот мы недавно в самолете летели с ребятами из «Дома-2». Ну это просто смешно. И жалко... Но умные люди, я думаю, воспользуются шансом. Потому что как еще вырваться откуда-нибудь?.. Ничего, мы знаем девушку из Аткарска. Мы знаем многих. Поэтому, если есть в человеке что-то настоящее...

– … никакой продюсер это не угробит?

– Да. Человек останется собой. Вот возьмите «Мумий Тролля». Если бы Шульгин не закрутил его, возможно, мы бы и не узнали его в таком массовом варианте. С другой стороны, Шульгин понимал – что это за группа, и просто так тоже не стал бы ими заниматься. И, наконец, они нашли какие-то варианты, расстались. «Мумий Тролль» остался «Мумий Троллем», Шульгин остался Шульгиным, и ничего страшного не произошло. Понятно, что он тогда уже был собой. Но что с ним было бы, кто знает? И таких музыкантов очень много, а мы их не знаем. Может быть, сейчас другое время, и сейчас ты можешь снять клип, отправить его в Youtube, и никакой Шульгин тебе не нужен. И есть такие примеры. И люди ходят на концерты. И они собирают залы, не имея вообще ничего по телевидению.

Это как сейчас группа «Мельница», например. К ним приходят: «Вы «Олимпийский» собрали?!» А где ж вы были, когда они не собирали-то? А это никому не было интересно тогда! Ну это телевидение, это бизнес. Но! Люди же могут сами. Через фестивали, через записи... Возможен и такой вариант. Продюсер – он, конечно, будет ломать. И выживут сильнейшие. Выплывут не все.

Рок-н-ролл навсегда!! Благодарим за помощь в организации интервью клуб живой музыки «Бешеная собака»