Олег Табаков, народный артист СССР: «Если составить сборную команду актеров России драматического театра в возрасте от 35 до 55, боюсь, половина из них будут мои ученики»

Не испытывать симпатий к художественному руководителю МХТ имени Чехова и Московского театра-студии «Табакерка», актеру, режиссеру и всенародному любимцу Олегу Табакову просто не возможно. Созданные им образы сопровождают нас с детства – сначала кот Матроскин, потом Сережка в «Чистом небе», Николай Ростов в «Войне и мире» Бондарчука, Шелленберг в «Семнадцати мгновениях весны», «Людовик XIII» в «Д Артаньян и три мушкетера», князь Долгоруков в «Статском советнике»... Список можно продолжать и продолжать. Каждый из нас знает и любит своего Табакова. А он –ради своего зрителя готов на многое, даже рискнуть здоровьем. Чтобы не сорвать гастроли по России, он досрочно покинул больницу, куда его госпитализировали с сердечной аритмией. И мы начали наш разговор с Олегом Павловичем с вопроса о его самочувствии.

– Олег Павлович, самый первый вопрос, конечно же, о вашем здоровье. Как вы себя чувствуете?

(К моменту выхода интервью актеру сделали мини-операцию в центре сердечнососудистой хирургии имени Бакулева – прим. ред. )

– Плановое обследование закончилось, затем последует медикаментозное лечение. Ну, а… дальнейшее развитие событий от господа бога зависит, поскольку год моего рождения 35-ый.

– Вы прислушиваетесь к советам врачей?

– Я прислушиваюсь, но поступаю так, как считаю нужным.

– Как вы выбираете репертуар для гастролей?

– Вы знаете, принцип очень простой: премьеры, которые в городах и весях еще не видел. На гастроли мы едем движимые не только культурологическими мотивами, но и алчностью заработка. Во всяком случае это необходимость, дабы сохранять ту независимость, которой мы обладаем. Например, для последних гастролей мы выбрали пьесу «Женитьба Фигаро» для большой сцены. И два спектакля – «Старший сын» и «Рассказ о счастливой Москве» для малой сцены. Это премьеры, которые мы считаем более интересными, значимыми, уместными.

– А если бы не было материального момента, пьесы были бы другие?

– Нет, вы знаете, я вижу, что энтузиазм зрительский, рождающийся в течение спектаклей, окупает известные художественные изъяны, например, «Фигаро».

– А какие именно изъяны?

– Я не мазохист, и довольно высокого мнения о себе как о профессионале. Если бы я думал, что предлагаю зрителю что-то не кондиционное, я бы и на гастроли не поехал.

– А ваш зритель, какой он?

– Вы знаете, по этому поводу мне вспоминается одна история, которая произошла в городе Тольятти Самарской области несколько лет назад. По просьбам зала я вышел на поклоны после спектакля. В первых рядах сидела маленькая девочка между мамой и папой. Вот дедушка кланяется, она сидела-сидела, не выдержала и как закричит: «Мама! Посмотри, он живой!»

– На вашем юбилейном вечере ваши коллеги назвали вас Аль Капоне. Театральная мафия существует?

– Ну-у-у, вы знаете, существует наверное в той степени, что и существует в среде живописцев, композиторов, так сказать, цеховая мафия. А если серьезно, то на вечере, конечно, это сказано в шутку. Зачем это так серьезно рассматривать? Но количеству сцен мне равных нету. Скоро на Гиляровского отстроимся, тогда вообще – ух!!! И вообще, у меня связи, вы ж знаете! (Смеется.)

– К некоторым вашим спектаклям костюмы делал историк моды Александр Васильев. Скажите, костюм помогает арстистам?

– Таланливо сделанный костюм помогает. Саша сделал нам дорогие и красивые костюмы. От этого и культура спектаклей – солидная.

Я давно знаю Сашу Васильева. Вспоминается мне такой случай – у меня была приятельница, довольно молодая, которая дружила с Сашей. И вот однажды я ее подвозил к месту явки, так сказать. И он вылезал из дома и вытаскивал для нее такие немыслимые стулья, этажерки… Так что у него, вы знаете, это все было с детства. Его отец – замечательный художник. Я вообще с этим семейством связан. С мамой Саши – актрисой Таней Гулевич – я играл на сцене в первом спектакле официально организованного театра «Современник». Словом, Саша мальчик из хорошей семьи. Он мне невероятные смс-ки присылает!

– Олег Павлович, в Ижевске вы провели своего рода кастинг для школьников...

– Не только в Ижевске, но и в других городах. Школа эта (Московская театральная школа Олега Табакова – Прим. ред.) сделана для того, чтобы попытаться на практике отсечь ту приверженность коммерциализации, которой мы заболели довольно давно. И чтобы дать возможность действительно одаренным людям проявить себя. В Омске, Красноярске, Новосибирске и в прочих городах и весях отбираются люди в количестве 120 человек, из расчета пять человек на одно место, привозятся за счет школы в Москву. Сами понимаете, никакие родственники губернатора не пройдут отбор. Если, конечно, они не талантливы.

Олег Табаков родился в 1935 году в семье врачей. Учился в средней школе в Саратове, продолжил образование в Школе-студии МХАТ. Будучу студентом, принял участие в создании театра «Современник», работал в этом театре. Сначала актером, потом директором. Затем покинул этот театр. После стал актером Художественного театра и ректором Школы-студии МХАТ. После смерти Олега Николаевича Ефремова стал заниматься делами Художественного театра. В 1987 году был создан Московский театр-студия под руководством Табакова. Женат дважды. «Безусловно, отстал в этом и от отца моего, и от сына... старшего». Детей четверо, внуков пятеро, младшей дочери 4,5 года

– Что должны готовить страшеклассники, чтобы участвовать в таких отборах? Чем можно вас удивить?

– Стихи, прозу и басню... Как всегда, ничего нового.

– Как вы распознаете действительно талантливую молодежь?

– Вы знаете, среди моих недостатков есть и способности. Я обладаю способностью довольно объективно и с малым процентом погрешности определять то, что я называю энергоемкостью ребенка, абитуриента. Энергии одного хватит, чтобы покрыть ею это пространство, а энергии другого – хватит на то, чтобы покрыть 10 таких пространств. Тут я не ошибаюсь.

– Есть ли среди абитуриентов, такие как, например, Евгений Миронов?

– Есть! Хотя так нельзя говорить, это нехорошо, таких как Евгений Миронов нет.

– Обращаются ли к вам с просьбой – посмотреть земляка?

– Нет. У меня уже как-то так... (Задумывается.) У меня клевреты (товарищи – прим. ред.) есть в разных местах, доносят, некоторые рекомендуют своих учеников. Тут понимаете, какая вещь... Ведь уже налицо и в силу возраста, и в силу послужного списка. Если составить сборную команду актеров России драматического театра в возрасте от 35 до 55, такую дрим-тим, как говорят америкосы, то, боюсь, половина из них будут мои ученики. Понимаете, я ведь всем этим занимался и занимаюсь для себя. А когда что-то делаешь для себя, и в стагнирующем капитализме, и в капитализме с нечелоческим лицом, коэффицент полезного действия ну в два-три раза выше, чем когда ты это делаешь для чужого дяди.

– Вас не смущает, что не все ваши спектакли демократичны для публики: многие не могут попасть на них и оценить их по достоинству?

– Я не стал бы это обсуждать. С одной стороны, если я начну говорить на эту тему, то это будет выглядеть ханжеством... С другой стороны, к сожалению, товарно-денежные отношения стали все-таки основой взаимоотношений наших людей. Я могу собощить вам, что кроме всего прочего, около 15% спектаклей во МХТе и Большом театре не стоят дороже 250 рублей. Спектакли на так называемой новой сцене (история новой сцены такова: был один богатый человек, царствие ему небесное. Он подарил мне миллион, чтобы я построил себе дом. Я пораскинул, подумал… Таким образом, у МХТ есть третья, новая, сцена на 96 мест) цена билета всегда 250 рублей, что бы ни было. Мы показываем спектакли во дворцах культуры и вузах бесплатно. То есть до какой степени бесплатно? Билеты бесплатные, а местные комитеты оплачивают вывоз технических работников. А в Подвале? (имеется ввиду помещение Московского театра-студии под руководством Олега Табакова, которое находится на цокольном этаже жилого дома вблизи Чистых прудов – прим. ред.) Процентов восемь от наших 130 мест мы точно раздаем бесплатно. Бывает так: приезжают время от времени разные женщины и говорят, вот, мол, как хочется попасть на спектакль, а денег нет. Пускаем. Это нормально. Понимаете, мы крепко стоим на ногах В Подвале уже, по-моему, шестой сезон наполняемость зала 100 процентов.

– У вас еще есть одна площадка...

– Она чужая, это площадка Художественного театра. Вы же видите, чтобы нормальную заработную плату платить актерам, кроме нашего зала в Подвале, мы играем и в тысячниках, и там все время тоже аншлаг.

– В МХТ?

– Нет, почему, не только, вот недавно «добрались» и до театра Фоменко, в ТЮЗе играем.

– Вы часто выезжаете на гастроли за границу?

– Не слишком часто. У меня нет потребности играть в Америке или Европе. Я, когда был молод, наездился. Меня «вытолкнули» в Европу в 1973 году. Я поставил в Англии первый свой спектаель, после этого... Не знаю, меня не тянет на самом деле, не то, чтобы я кокетничал. А вот в Саратов тянет, в Новосибирск тянет, в Екатеринбург тянет, Самару – тоже тянет.

– Слушаю ваш голос и наслаждаюсь. Тут же вспоминаются чудесные образы, которые вы создали в мультфильмах. Следите за развитием российской мультипликации? Сейчас вот очень популярен мультфильм «Маша и Медведь»...

– Недавно я закончил озвучение одного фильма, который делает отец одной из жен моего старшего сына. И я там озвучиваю такого страшного человека, власть имущего магната. Еще там есть героиня – девочка, такая хорошенькая, игрушки защищает, еще кого-то защищает.

– Как называется этот «ужастик»? Как его можно разыскать?

– Не знаю еще. Разыщите, это такой полнометражный фильм будет.

– Олег Павлович, сейчас весна, грипп и простудные заболевания вновь одолевают россиян. Что посоветуете тем, кто сейчас сидит дома с градусниками?

– Обливаться по утрам и вечерам. Если серьезно, я вам так скажу. Я ленивый, я люблю есть. Но когда я хожу на ночь, перед сном, пешком хотя бы минут сорок, то это очень правильно. И никаких медикаментов, дело в нас самих. Дело в том, насколько мы сдаемся или не сдаемся. И все дела! Ничего другого тут нет. Ерунда все остальное.