Религия истории Секта под видом школьного лагеря. История старшеклассницы, которую обманом заманили в опасную «Церковь объединения»

Секта под видом школьного лагеря. История старшеклассницы, которую обманом заманили в опасную «Церковь объединения»

Она провела взаперти с другими участниками две недели

Девушка попала в секту в 15 лет

Алле Сизовой было 15 лет, когда она прошла отбор в лидерскую школу для подростков, а оказалась в секте Муна — религиозном движении, называемом «Церковь объединения» и зародившемся в Южной Корее. Дело происходило в конце девяностых в Заречном — «атомном городе» под Екатеринбургом. Рассказываем эту историю.

Лидерская школа для лучших: суп из воды, истощение, наркотики


В конце 1998 года Алла училась в 10-м классе. Перед Новым годом ученикам объявили, что на каникулах в школе будет работать всероссийский зимний лагерь для старшеклассников и студентов. Попасть в него могли только лучшие, и Алла оказалась в числе трех счастливчиков из своей школы.

— Нам сообщили, что это не просто лагерь, а лидерская школа, после прохождения которой будет проще поступить в вузы. Предполагалось, что мы будем приходить на занятия днем, а вечером уходить домой. Но уже в первый день мы увидели в пустых, освобожденных от парт классах ряды раскладушек, а все окна были завешаны одеялами, — вспоминает Алла.

Лагерь оказался круглосуточным. По словам Аллы, в него приехало больше ста человек из разных городов страны, за каждым присматривали несколько кураторов. Двери в школе заперли изнутри, в одиночестве или наедине друг с другом учеников не оставляли, всюду, даже в туалет их сопровождали кураторы — молодые, от 20 до 40–45 лет, люди, хорошо одетые, улыбающиеся, производящие впечатление успешных:

— Конечно, они не говорили, что это секта Муна. Они говорили, что мы попали в школу лидеров и с нами будут работать успешные кураторы, которые действительно выглядели очень круто. Это уловка — ты видишь успешного здорового человека и готов идти за ним.

Распорядок дня в «лидерской школе» был суровым, а условия, как сейчас говорит Алла, можно сравнить с концлагерем. Учеников будили в 5 утра, отправляли на зарядку в спортзал или на улицу, затем умывание в раковинах школьных туалетов, занятие в актовом зале (песнопения, молитвы), завтрак.

— Нас не кормили, в тарелку наливали воду и говорили, что это суп.

«Я ела ложкой воду, и мне действительно казалось, что это так вкусно, просто божественная вода»

Думаю, в нее добавляли какие-то наркотики, потому что две недели продержаться на воде невозможно. А после нее был такой прилив энергии, казалось, что могу горы свернуть, — рассказывает девушка.

После завтрака начинались лекции и практические занятия, подросткам выдавали литературу, рабочие тетради. По словам Аллы, сейчас сложно восстановить, что именно им преподавали, но это были общие дисциплины, в подачу которых вплетались нужные сектантам мысли.

— Они говорили, казалось бы, правильные вещи: наркотики — плохо, алкоголь — плохо, семья — это наша ценность. Кто будет спорить? Но во время этих лекций они начинали вкраплять и доносить искаженную информацию. Допустим, говорят, что семья — это хорошо. Через какое-то время говорят, что семья должна быть та, которая тебя окружает в данный момент. Ну, казалось бы, да, меня окружает моя нормальная семья, которая осталась дома. А они продолжают свое — да, но вот вы сейчас учитесь, а ваша семья нет, вы стали на ступеньку выше, а ваша семья нет, вы будете более светлыми и добрыми, а ваша семья нет. Я передаю мысль очень грубо, а там это подавалось аккуратно, но настойчиво, — говорит Алла Сизова.

Подростки спали на раскладушках в классах

Занятия шли до 18–19 часов, после всех вели на ужин — снова «суп» из воды, затем вечерние песнопения, где вперемешку исполняли известные песни и сектантские («как разливалась река, солнце всех озарило»). Следом — практические занятия до часу ночи. У учеников оставалось несколько часов, которые можно было потратить на сон, но все тратили их на учебу — занятия шли нон-стоп, а всем предстояло сдавать зачеты и экзамены:

— Занимались в актовом зале в присутствии кураторов. Спать идти не запрещалось, но говорилось: «Ты что, одна пойдешь спать? А когда будешь учиться?» В итоге мы сидели до 4 утра, отрубались на час, а в 5 утра нас расталкивали на подъем. И так две недели. Организм был просто истощен.

«Как в фильме ужасов, надо мной свесились 10 голов, смотрят и улыбаются»


Всех подростков просили вести дневники, и Алла через несколько дней написала в своем, что «происходит какая-то фигня» и кажется, она попала в секту. Но те, с кем она делилась опасениями, такие же ученики, отвечали, что всё в порядке.

— Больше 100 человек говорят, что всё не так, и ты думаешь — может, это я ошибаюсь? Не может быть такого, что я права, а все не правы? Естественная реакция человека — начать сомневаться. Эта история научила меня прислушиваться к своей интуиции. Если хотя бы на секунду мне кажется, что происходит какая-то муть, значит, я не ошибаюсь и действительно происходит какая-то муть, — говорит Алла.

Большинство стационарных телефонных аппаратов в школе были отключены и убраны. Но Алла знала об одном в столовой — видела его, когда дежурила. В одну из ночей она пошла в туалет, проскочила к телефону и позвонила домой:

— Я села на корточки, телефон был низко, набрала номер. Трубку взяла мама, я стала шепотом пытаться сумбурно что-то объяснить, говорю: «Помоги, это секта». Вдруг в трубке повисла тишина, я поднимаю глаза вверх, и, как в фильме ужасов, надо мной свесились 10 голов, смотрят и улыбаются. Это было очень страшно, я подумала — они меня убьют.

«А они улыбаются, взяли меня под ручку, вывели из столовой, окружили, что-то начали втирать, я не вспомню что. И после этого меня сломали»

Мама Аллы так и не разобрала, что именно говорила дочь, но решила, что она позвонила, чтобы ее не теряли. Накануне родители хотели сходить в школу и узнать, почему от дочери так долго нет вестей, но после телефонного звонка успокоились.

А в лагере в отношении Аллы, как она говорит, началась «очень жесткая работа». Кураторы нашли слабое место, на которое можно давить. Сейчас это называют «синдромом отличника» — если за что-то взялась, она должна сделать это лучше всех. И на нее давили — все остальные ушли вперед, как ты будешь сдавать экзамены, даже если это секта, всё равно нужно получить сертификат, с ним с закрытыми глазами поступишь в любой вуз:

— Они говорят: «Ты такой умный, ты такой классный!» И в какой-то момент думаешь, почему близкие этого не видят? А они видят, значит, буду с ними общаться. Все секты на это работают. Смешно звучит, но они говорили: «Мы вам даем меч добра, вы такие просветленные теперь, всё знаете и умеете, а те люди, которые называют себя вашими близкими, они вам не настоящие родители, они вас не любят. Если бы любили, они бы сейчас были рядом с вами и разделили то, что вы проходите». И ты стоишь и думаешь — твою мать, вообще-то я неделю не сплю, не жру, учу, и правда, где все эти близкие? Плюс надломленная психика, плюс препараты, которые давали, плюс изможденный организм, мозг не выдерживает.

В лагере устраивали коллективные молитвы и песнопения

К концу двухнедельного курса Алла на отлично сдала все экзамены и зачеты. На выпускной приехало руководство из Южной Кореи, они наградили сертификатами трех лучших учеников — трех лучших сектантов. Алла была среди них. Их пригласили в Екатеринбург, затем — в Австралию, а дальше — в Южную Корею.

— Я была гордая до безобразия. Не понимала, что в секте, но понимала, что я лучшая. А в сертификате было написано, что это секта Муна, — рассказывает она.

Возвращение домой. «Как и предупреждали — родители стали абсолютно чужими и говорят, что я несу чушь»


К возвращению в обычную жизнь учеников готовили. Им сказали, что никто, включая родителей, не будет их понимать, принимать и любить, потому что они стали неудобными для других людей. И как только поймут, что не могут найти общий язык с теми, с кем живут, они должны немедленно ехать к своим. Им говорили: «Вас никто не бросает, нужно только немножко перетерпеть».

— Дома меня встретили родители. Я помню, что хочу нести им это добро, рассказываю, как поеду в Австралию, зову с собой, делюсь эмоциями, а они меня не понимают, как и предупреждали, — становятся абсолютно чужими и говорят, что я несу чушь. Я была в неадеквате. Мама позже говорила, что ужаснулась, когда я зашла, — скелет, обтянутый кожей, с пустыми черными злыми глазами. И я начала орать, что-то доказывать, кричала, что они никто, я от них уеду. То, как я представляла наше общение в своей голове, и как это было со стороны — оказались абсолютно разные вещи, — говорит Алла Сизова.

Родители поняли, что случилась беда. Две недели назад от них уехал в лагерь нормальный ребенок, а вернулся монстр. Мама пыталась вразумить дочь, но это приводило только к конфликтам и мыслям о суициде. Папа пошел другим путем. Он с интересом расспрашивал Аллу о том, что она узнала в лагере, и выразительно восхищался в ответ, просил спеть новые песни, которые разучила в секте. Это сработало, дочь увидела в отце союзника. Примерно в это время она вела переписку с кураторами секты и чуть не уехала в Екатеринбург, откуда ее должны были отправить за границу.

— Папа начал копать эту историю, пошел разбираться в администрацию — что это за школа лидерства такая. Никто ему толком ничего объяснить не смог. Он сам выяснил, что это секта Муна и в город эти товарищи попали с согласия мэрии.

«Он даже нашел ту тетку-чиновницу, которая продалась за шубу и сапоги и пустила их. Она знала, что никакая это не лидерская школа»

Ее отец даже организовал встречу, на которую приехали представители секты, но общего языка они не нашли. Он попросил дочь приглашать к ним домой других ребят, побывавших в лагере, они вместе пели песни — сначала сектантские, потом обычные, общались — сначала о секте, потом обо всем. Он нашел психолога, которая согласилась работать с ребятами, и вместе они организовали школу реабилитации:

— Из тех, кто был со мной в лагере, дай бог, если 20–25 человек выкарабкались. Я знаю, что студентка из омского мединститута покончила с собой. Мне повезло, я была в семье, и за меня боролись. А она жила в общаге, родители в другом городе, ее никто не принял и не понял. И не только ее. Другой мальчик, умница с математическим складом ума, мой ровесник. Они его настолько сломали, что он просто превратился в овощ. Он до сих пор живет с мамой, вообще никуда не поступил, он сейчас инвалид.

По словам Аллы, двухнедельное пребывание в секте не прошло бесследно. Она до сих пор ловит отголоски и сравнивает случившееся с войной, с которой никто не возвращается здоровым, даже если руки и ноги на месте.

На восстановление ушло несколько месяцев

После школы она поступила на филфак УрГУ — и снова столкнулась с сектой. В один из дней первокурсников позвали в актовый зал, рассказали, что приехали иностранные философы, которые расскажут студентам интересные и хорошие вещи. Алла зашла в зал и узнала их в лицо, взяла брошюры — да, секта Муна:

— Я пробивная, на тот момент уже познакомилась с проректором по социальной части, и вот влетаю к нему в кабинет, минуя всех секретарей, и начинаю кричать, что тут беда. Он тут же пошел, не знаю, как решались эти вопросы, но лекция была остановлена, и после этого я ни разу не видела их в нашем университете. Но точно знаю, что в то время они выступали в других вузах. Надеюсь, что таким образом я кому-то смогла помочь уберечься от секты, потому что это реально ад.

Комментарий психолога


Мы попросили психоаналитика Екатерину Ларину рассказать, по каким признакам человек может понять, что попал в секту. По ее словам, на начальном этапе заметить неладное сложно, в хорошо организованных движениях используются реальные психологические приемы, но не для того, чтобы объяснить, как работает психика (как это происходит в психотерапии), а как крючки, чтобы зацепить человека и оставить.

— Условно нормальный психолог, психотерапевт или психоаналитик скажет клиенту: «Вы вольны выбирать, вы можете сюда не приходить, если решили прекратить терапию». А в секте удерживают клиента всеми правдами и неправдами, говорят, что без них он не справится, не сможет, что он уже им должен. Они настаивают, чтобы человек остался, объясняют, что вся правда здесь, что заботятся о нем здесь и только здесь, навязывают литературу, — отметила Екатерина Ларина.

Она добавила, что для человека соблазнительно, когда его окутывают вниманием и заботой, кажется, что понимают с полуслова. При этом в секте могут припугивать — если ты не с нами, то с тобой может что-то случиться.

Еще один признак — наличие запретов: высказывать свое мнение, в чем-то участвовать, с кем-то общаться, смотреть какие-то передачи, читать определенные книги.

По словам Екатерины Лариной, то, сможет ли человек, побывавший в секте, восстановиться, во многом зависит от его психики:

— Чем более здоров человек, тем легче пройдет процесс восстановления. Чем более склонен к зависимостям, тем хуже на нем отразится пребывание в секте, он может впасть в очень серьезную депрессию, искать другие зависимости.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
0
Пока нет ни одного комментария.
Начните обсуждение первым!
ТОП 5
Мнение
Любовницы, проститутки и случайные связи — бизнесмен откровенно рассказал о своих изменах
Анонимное мнение
Мнение
«Бессмысленное издевательство над собой». Можно ли правильно питаться на 1000 рублей в неделю: эксперимент
Анонимное мнение
Мнение
«Думают, я пытаюсь самоутвердиться»: мама ученицы объяснила, зачем заваливает прокуратуру жалобами на школу
Анонимное мнение
Мнение
«Убыток составит каких-то 70 миллионов»: урбанист о том, как покупка электробусов может ударить по бюджету Томска
Анонимное мнение
Мнение
Пихтовое пиво и тартар из оленины: жительница Новосибирска приехала на выходные в Томск, что выяснить — какой город на вкус
Маргарита Резникова
СММ-редактор
Рекомендуем
Знакомства
Объявления